Несовершенство методов измерения вносит свою лепту в общее дело.
Совершенно ясно, что в криптозое могли, а, скорее всего, так и было, существовать, хотя бы в пассивной форме, бактерии и вирусы, попадающие на планету с космическими объектами. Это один из основных способов их расселения во Вселенной. Что ж, будущее поможет нам раскрыть эту тайну.
Непрерывность эволюции
Всем известно, что эволюция непрерывна, но где же наши предки. Ну, чтобы было понятней, поясним: одноклеточные переходят в многоклеточные, но в это время из белковой материи должны образуются новые одноклеточные, которые перейдут на новый уровень развития параллельно с совершенствованием многоклеточной жизни. Таким образом, должны образовываться цепи эволюции, и мы должны быть свидетелем жизни всех переходных видов.
Рудименты и атавизмы по сути – лишь нарушение генетического аппарата, и их нельзя воспринимать как признак происхождения от какого-либо вида животных. У нас с животным миром много общих элементов генетического аппарата. Его сбои вызовут мутации, а не возвратят человеку черты своих предшественников. Для каждого вида мутаций существуют свои объективные причины.
Если обратить внимание на верования племен, то можно понять, откуда Дарвин взял свои представления о развитии человека. Жители древней Индии и малайские племена считали, что люди произошли от обезьян, жители острова Борнео верили, что орангутанги – люди, переставшие трудиться. Если бы не генетика, то эти взгляды надолго бы укоренились в нас.
Все эти верования – пережитки тотемизма, и большинство различных племен верили в свое происхождение от различных видов млекопитающих, пресмыкающихся, птиц, земноводных и грызунов.
Все биологические существа развиваются по одним и тем же законам, и на суши они приобретают одни формы, в воде или воздухе – другие, нередко меняя свою среду обитания. Формы существ схожи (теория форм), каждое существо в зависимости от условий развития состоит из определенного набора общих черт (форм), допустимых и близких к идеальным.
Коллективный труд плавно меняет особенности всех существ, и объяснить им скачок в развитии человека просто невозможно.
При своем девятимесячном развитии, зародыш человека уже через полтора месяца приобретает черты, похожие на черты приматов, и в дальнейшем преодолевает этот рубеж. Пронаблюдав внутриутробное развитие живых существ, мы можем понять порядок и этапы их развития.
Дарвин, создавая свою теорию, обратил внимание на внешнюю схожесть человека и обезьяны и посчитал человека доработанной версией приматов. Но явный скачок при параллельном развитии был необъясним.
Тогда, чтобы спасти положение, дарвинисты ввели идею об общем предке, хотя не видели внешности предков обезьян и людей.
Общий предок – это уже не та обезьяна, на схожесть которой с человеком и обратил Дарвин, равно как и человек, по теории эволюции, ранее был неандертальцем, питекантропом, но не человеком.
Казалось, теория эволюции человека могла провалиться, но предприимчивые люди поставили его в одну цепь с обезьянами, назвав «человеком разумным» то существо, которое должно быть современным плодом эволюции древних приматов.
Здесь главное было наличие в названии существа слова «человек», ведь как еще можно было ассоциировать потомка приматов с современным человеком. Но ведь этим потомком являются современные обезьяны, но никак не человек, и одним названием здесь не отделаешься!
Теперь уже надо было объяснить наличие современных приматов. Видов обезьян много, но относить к ним человека было бы неправильно. Тогда последователи теории Дарвина вычеркнули обезьян из единой цепочки развития, определив как побочные от человека существа.
Но ведь именно с ними сравнивал человека Дарвин, именно от них по его первому впечатлению произошел человек. Оставалось несомненным, что Дарвин открыл нечто грандиозное, но его ошибка в развитии человека могла бы повлиять скептическим отношением ученых на всю его теорию.
Хотя ошибочность факта не доказывает ошибочность теории, но уж такова природа человека. И нужно было сгладить недочеты.